Destiny of tample

	Трагическая судьба Культура калмыцкого народа, богатая и самобытная, истоками своими уходит в историческое прошлое древних цивилизаций Центральной Азии. Воздействие культур Халха-Монголии, Китая, Тибета сказалось при формировании ойратской культуры в XV — XVI веках. Начиная с конца XVI — начала XVII века, она испытывает сильное влияние ламаизма и — через него — буддийской культуры. Особенно ярко это проявилось в изобразительном искусстве, где все было подчинено буддийским канонам, а также в культовом зодчестве. Первые культовые постройки представляли собой простые кибитки (хурла гep), приспособленные под нужды культа. Подробные описания и рисунки очевидцев дошли до наших дней. Хурла геры (молельный дом) отличались добротностью, большими размерами и были покрыты белой кошмой. Иногда две-три кибитки ставились вплотную друг к другу, соединялись переходами и образовывали единый хурла гер. Хошеутовский хурул как уникальный историко-архитектурный и культурный памятник был по достоинству оценен в прошлом и начале нынешнего столетия. Им восхищались, его любили, о нем заботились. Именно благодаря неустанным хлопотам и труду хурул имел тот ухоженный, торжественный вид, который так радовал взор наших прапрадедов. Кроме постоянного мелкого ремонта проводились, как известно, две крупные реставрации комплекса. Их даты — 1867 и 1907 годы — были выбиты над главным входом в храм. Возможно, именно во время первой реставрации деревянные колонны галерей были заменены каменными. А в 1907 году хурул готовили к предстоящему празднованию столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года. Ремонтно- реставрационные работы проводилиа под руководством архитектора Управления калмыцким народом В. Б. Варганика-Вальдовского. В Госархиве Калмыцкой АССР обнаружена акварель неизвестного художника с изображением главного сюмэ хурула (см. ил. 12). По всей вероятности, на ней запечатлен храм после последней реставрации: свежеокрашены стены и колонны, обновлены детали украшений пагодных членений. К сожалению, ныне только по таким рисункам да письменным описаниям очевидцев мы можем судить о том, как выглядел Хошеутовский хурул во всей своей красе. Ныне из всего архитектурного комплекса уцелела лишь молельня и центральная башня, деревянные ярусы которой обветшали и вот-вот рухнут. Удручающее впечатление производит и внутренний вид помещения. Штукатурка стен, сводов, декоративных элементов отслаивается и отпадает. Стены испещрены «вечными» надписями типа «Здесь был Вася». Разобраны двери и печи. В алтарной части на месте ложного окна пробит проем. Более мелкие разрушения невозможно перечислить. Трагическая судьба Хошеутовского хурула, увы, типична для большинства памятников старины в нашей стране. Началась она в период культштурма, когда хурул прекратил свою культовую деятельность. Почти ровно через сто лет после рождения памятника начался второй, несчастливый его век. В тридцатые годы постройки все больше приходили в запустение. Здание главного сюмэ приспосабливали и использовали некоторое время под клуб. А в пятидесятые годы здесь разместили зерносклад. В начале шестидесятых были разобраны малые башни и галереи, что нанесло комплексу огромный ущерб: оказалась утраченной устремленная к центру композиция. Был разрушен также верхний деревянный ярус башни над молельной частью. Удивительно, что несмотря на почти семь десятков лет разорения, храм еще не стерт с лица земли окончательно. Крепко сработали старые мастера. Мало пострадали кованые ажурные решетки на окнах добротной кузнечной работы. Почти цел пол из мощных, почти в ладонь толщиной досок крепкого дерева. Видно, что попытки разобрать его были, но не увенчались успехом. Только в северо-восточной части молельни отсутствуют несколько досок, открывая вход в подполье. Зато очевидно, что еще не окончательно утрачены несомненные сокровища храма — росписи на стенах. Если спасти хотя бы ту незначительную часть, что еще не осыпалась, это даст богатейший материал для изучения нашим искусствоведам и, возможно, позволит реконструировать остальное. Вопрос о необходимости сохранить и восстановить Хошеутовский храм поднимался не однажды. В печати, на радио, телевидении, в обществе охраны памятников, в постановлениях Совета Министров и Президиума Верховного Совета республики. Дело доходило до того, что отпускались, и не раз, определенные денежные средства на реставрационные работы. Но тратились эти деньги на реставрацию... астраханских архитектурных памятников. Как очень многое в нашей жизни, вопрос спасения Хошеутовского комплекса упирается в ведомственный барьер. Дело в том, что в результате неззаконной ликвидации автономии калмыцкого народа в 1943 году, территория Хошеутовского улуса отошла к Астраханской области и впоследствии, после восстановления автономии, не была возвращена. Так единственный памятник калмыцкого зодчества оказался в ведении астраханских властей, которые, естественно, озабочены в первую очередь состоянием своих, более многочисленных архитектурных достопримечательностей. Правда, нельзя не отдать должное отдельным представителям астраханской общественности, которые принимают горячее участие в судьбе погибающего памятника калмыцкой культуры. Это писатель А. С. Марков, архитектор В. П. Никитин, краевед Н. Жиляков. Надо сказать, что и в нашей республике все, что ни предпринималось ради спасения Хошеутовского храма, делалось такими же энтузиастами или по их инициативе. Так, в разные годы состоялись три неофициальные самодеятельные экспедиции в Речное. По собственному почину специалисты самых разных профессий: ученые, краеведы, архитекторы, художники, кинооператоры отправлялись из Элисты в дальний путь, чтобы осмотреть храм, отснять его на кино- и фотопленки, сделать обмеры, чертежи, зарисовки, приблизительно определить объемы и виды реставрационных работ. Благодаря им, энтузиастам, о Хошеутовском храме стало известно широкой общественности республики, которая в свою очередь забила тревогу. И все же итог всех усилий пока незначителен. Как некогда на добровольные пожертвования трудового калмыцкого народа храм строился, так и теперь он может быть «всем миром» восстановлен. Восстановление Хошеутовского храма, расположенного далеко за пределами Калмыкии, некоторым представляется затеей безнадежной. Это не так. По мнению специалистов, спасение его возможно. Правда, еще немного, и будет поздно. Многое, в том числе фрески, исчезнет безвозвратно. Приступать к реставрации надо незамедлительно. Да, потребуются немалые усилия, большие хлопоты и затраты средств. Большие, но не непосильные. Ведь это все-таки единственный такой памятник на всю республику. Главное, необходимо осознать всю остроту, весь трагизм сложившейся ситуации. До сих пор мы старались доказать всю уникальность памятника, его историческую и художественную ценность. Но есть еще одно мерило его ценности — нравственное. Мы разучились уважать свое прошлое, а значит, и самих себя. Этот погибающий храм — наше отражение. В нем, как в капле воды, наша историческая судьба, национальное достоинство, любовь к своей культуре, наша память. И отношение наше к нему сейчас, в критический момент — на грани его окончательного исчезновения, это отношение к самим себе, к своей душе и совести. Храм еще можно спасти! И пренебречь такой возможностью мы не вправе. Ведь так мало осталось у нас. Исчезает язык, забыты традиции, обычаи. Как же бережно надо хранить то, что чудом уцелело. Каждое усилие, каждый шаг в этом деле окупится сторицей. Мы даже не подозреваем, как много может дать нам этот храм, если мы позаботимся о нем. Он станет важнейшим источником изучения материальной и духовной культуры калмыков для ученых — историков, этнографов, искусствоведов. Он окажется мощным средством — в стократ сильнее многословных лекций — в нравственном и эстетическом воспитании молодежи. Вся история его создания пронизана идеей интернационализма, и он будет служить ярким наглядным примером сплетения судеб братских народов. В храме можно устроить историко-этнографический музей или музей народного быта. Он вновь станет пунктом посещения туристов, путешествующих по Волге. И сколько людей восхитятся им, познакомятся с искусством калмыцкого народа. На левом берегу Волги, в селе Речное Астраханской области возвышается странное обветшавшее строение. Сумрачный облик его хранит следы былой величавой красоты. ... Поскрипывают деревянные ярусы башни, шуршит осыпающаяся штукатурка. Храм еще стоит, не сдается. Каждым квадратным сантиметром стены, каждой клеточкой сопротивляется ветру, морозам, сырости, жаре... Он еще на что-то надеется, ждет помощи. Его спасение зависит от нас. Храм... Заброшенный, забытый, полуразрушенный. И все-таки храм. Это угадывается в строгих и торжественных очертаниях башни, в гармоничной соразмерности пропорций и еще в чем-то, неуловимом. Трудно определить это «что-то». Ведь мы забыли, что такое храм. Только чувствуем магию его присутствия, его значительность и гордую печаль. Что помнит он? Какие тайны хранит? В какую глубину веков уводит его история? источник -http://nsm.rbcmail.ru/index.htm

Трагическая судьба

Культура калмыцкого народа, богатая и самобытная, истоками своими уходит в историческое прошлое древних цивилизаций Центральной Азии. Воздействие культур Халха-Монголии, Китая, Тибета сказалось при формировании ойратской культуры в XV — XVI веках. Начиная с конца XVI — начала XVII века, она испытывает сильное влияние ламаизма и — через него — буддийской культуры. Особенно ярко это проявилось в изобразительном искусстве, где все было подчинено буддийским канонам, а также в культовом зодчестве.

Первые культовые постройки представляли собой простые кибитки (хурла гep), приспособленные под нужды культа. Подробные описания и рисунки очевидцев дошли до наших дней. Хурла геры (молельный дом) отличались добротностью, большими размерами и были покрыты белой кошмой. Иногда две-три кибитки ставились вплотную друг к другу, соединялись переходами и образовывали единый хурла гер.

Хошеутовский хурул как уникальный историко-архитектурный и культурный памятник был по достоинству оценен в прошлом и начале нынешнего столетия. Им восхищались, его любили, о нем заботились. Именно благодаря неустанным хлопотам и труду хурул имел тот ухоженный, торжественный вид, который так радовал взор наших прапрадедов. Кроме постоянного мелкого ремонта проводились, как известно, две крупные реставрации комплекса. Их даты — 1867 и 1907 годы — были выбиты над главным входом в храм. Возможно, именно во время первой реставрации деревянные колонны галерей были заменены каменными. А в 1907 году хурул готовили к предстоящему празднованию столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года. Ремонтно- реставрационные работы проводилиа под руководством архитектора Управления калмыцким народом В. Б. Варганика-Вальдовского. В Госархиве Калмыцкой АССР обнаружена акварель неизвестного художника с изображением главного сюмэ хурула (см. ил. 12). По всей вероятности, на ней запечатлен храм после последней реставрации: свежеокрашены стены и колонны, обновлены детали украшений пагодных членений. К сожалению, ныне только по таким рисункам да письменным описаниям очевидцев мы можем судить о том, как выглядел Хошеутовский хурул во всей своей красе. Ныне из всего архитектурного комплекса уцелела лишь молельня и центральная башня, деревянные ярусы которой обветшали и вот-вот рухнут. Удручающее впечатление производит и внутренний вид помещения. Штукатурка стен, сводов, декоративных элементов отслаивается и отпадает. Стены испещрены «вечными» надписями типа «Здесь был Вася». Разобраны двери и печи. В алтарной части на месте ложного окна пробит проем. Более мелкие разрушения невозможно перечислить.

Трагическая судьба Хошеутовского хурула, увы, типична для большинства памятников старины в нашей стране. Началась она в период культштурма, когда хурул прекратил свою культовую деятельность. Почти ровно через сто лет после рождения памятника начался второй, несчастливый его век. В тридцатые годы постройки все больше приходили в запустение. Здание главного сюмэ приспосабливали и использовали некоторое время под клуб. А в пятидесятые годы здесь разместили зерносклад. В начале шестидесятых были разобраны малые башни и галереи, что нанесло комплексу огромный ущерб: оказалась утраченной устремленная к центру композиция. Был разрушен также верхний деревянный ярус башни над молельной частью.

Удивительно, что несмотря на почти семь десятков лет разорения, храм еще не стерт с лица земли окончательно. Крепко сработали старые мастера. Мало пострадали кованые ажурные решетки на окнах добротной кузнечной работы. Почти цел пол из мощных, почти в ладонь толщиной досок крепкого дерева. Видно, что попытки разобрать его были, но не увенчались успехом. Только в северо-восточной части молельни отсутствуют несколько досок, открывая вход в подполье. Зато очевидно, что еще не окончательно утрачены несомненные сокровища храма — росписи на стенах. Если спасти хотя бы ту незначительную часть, что еще не осыпалась, это даст богатейший материал для изучения нашим искусствоведам и, возможно, позволит реконструировать остальное.

Вопрос о необходимости сохранить и восстановить Хошеутовский храм поднимался не однажды. В печати, на радио, телевидении, в обществе охраны памятников, в постановлениях Совета Министров и Президиума Верховного Совета республики. Дело доходило до того, что отпускались, и не раз, определенные денежные средства на реставрационные работы. Но тратились эти деньги на реставрацию... астраханских архитектурных памятников.

Как очень многое в нашей жизни, вопрос спасения Хошеутовского комплекса упирается в ведомственный барьер. Дело в том, что в результате неззаконной ликвидации автономии калмыцкого народа в 1943 году, территория Хошеутовского улуса отошла к Астраханской области и впоследствии, после восстановления автономии, не была возвращена. Так единственный памятник калмыцкого зодчества оказался в ведении астраханских властей, которые, естественно, озабочены в первую очередь состоянием своих, более многочисленных архитектурных достопримечательностей. Правда, нельзя не отдать должное отдельным представителям астраханской общественности, которые принимают горячее участие в судьбе погибающего памятника калмыцкой культуры. Это писатель А. С. Марков, архитектор В. П. Никитин, краевед Н. Жиляков.

Надо сказать, что и в нашей республике все, что ни предпринималось ради спасения Хошеутовского храма, делалось такими же энтузиастами или по их инициативе. Так, в разные годы состоялись три неофициальные самодеятельные экспедиции в Речное. По собственному почину специалисты самых разных профессий: ученые, краеведы, архитекторы, художники, кинооператоры отправлялись из Элисты в дальний путь, чтобы осмотреть храм, отснять его на кино- и фотопленки, сделать обмеры, чертежи, зарисовки, приблизительно определить объемы и виды реставрационных работ. Благодаря им, энтузиастам, о Хошеутовском храме стало известно широкой общественности республики, которая в свою очередь забила тревогу. И все же итог всех усилий пока незначителен. Как некогда на добровольные пожертвования трудового калмыцкого народа храм строился, так и теперь он может быть «всем миром» восстановлен. Восстановление Хошеутовского храма, расположенного далеко за пределами Калмыкии, некоторым представляется затеей безнадежной. Это не так. По мнению специалистов, спасение его возможно. Правда, еще немного, и будет поздно. Многое, в том числе фрески, исчезнет безвозвратно. Приступать к реставрации надо незамедлительно. Да, потребуются немалые усилия, большие хлопоты и затраты средств. Большие, но не непосильные. Ведь это все-таки единственный такой памятник на всю республику.

Главное, необходимо осознать всю остроту, весь трагизм сложившейся ситуации. До сих пор мы старались доказать всю уникальность памятника, его историческую и художественную ценность. Но есть еще одно мерило его ценности — нравственное.

Мы разучились уважать свое прошлое, а значит, и самих себя. Этот погибающий храм — наше отражение. В нем, как в капле воды, наша историческая судьба, национальное достоинство, любовь к своей культуре, наша память. И отношение наше к нему сейчас, в критический момент — на грани его окончательного исчезновения, это отношение к самим себе, к своей душе и совести. Храм еще можно спасти! И пренебречь такой возможностью мы не вправе. Ведь так мало осталось у нас. Исчезает язык, забыты традиции, обычаи. Как же бережно надо хранить то, что чудом уцелело. Каждое усилие, каждый шаг в этом деле окупится сторицей. Мы даже не подозреваем, как много может дать нам этот храм, если мы позаботимся о нем. Он станет важнейшим источником изучения материальной и духовной культуры калмыков для ученых — историков, этнографов, искусствоведов. Он окажется мощным средством — в стократ сильнее многословных лекций — в нравственном и эстетическом воспитании молодежи. Вся история его создания пронизана идеей интернационализма, и он будет служить ярким наглядным примером сплетения судеб братских народов. В храме можно устроить историко-этнографический музей или музей народного быта. Он вновь станет пунктом посещения туристов, путешествующих по Волге. И сколько людей восхитятся им, познакомятся с искусством калмыцкого народа.

На левом берегу Волги, в селе Речное Астраханской области возвышается странное обветшавшее строение. Сумрачный облик его хранит следы былой величавой красоты. ... Поскрипывают деревянные ярусы башни, шуршит осыпающаяся штукатурка. Храм еще стоит, не сдается. Каждым квадратным сантиметром стены, каждой клеточкой сопротивляется ветру, морозам, сырости, жаре... Он еще на что-то надеется, ждет помощи. Его спасение зависит от нас. Храм... Заброшенный, забытый, полуразрушенный. И все-таки храм. Это угадывается в строгих и торжественных очертаниях башни, в гармоничной соразмерности пропорций и еще в чем-то, неуловимом. Трудно определить это «что-то». Ведь мы забыли, что такое храм. Только чувствуем магию его присутствия, его значительность и гордую печаль. Что помнит он? Какие тайны хранит? В какую глубину веков уводит его история?

источник -http://nsm.rbcmail.ru/index.htm